Лошади-кони традиционно были очень значимы в цыганском быте и (по этой причине) в культуре.
Нет, не так.
Лошади были традиционно значимы в быте и культуре большинства европейских цыган.
А не глядите так удивлённо. Вы знаете, что у британских цыган долгое время лошадь в быту была огромной редкостью? В отличие от трэвеллаз, своё имущество они передвигали в тележках. А азиатские и «арабские» цыгане традиционно предпочитают осликов (без пошлых ассоциаций, пожалуйста).
Итак, кони были традиционно значимы в быте и культуре большинства европейских цыган, в том числе у хорошо знакомых вам (и мне) рома, о которых и пойдёт речь в этом рассказе.
Прежде всего, это было, конечно, связано с тем, что значительная, если не большая, часть цыган-рома вела кочевой образ жизни. В отличие от британских цыган, восточноевропейские и российские предпочитали жить с комфортом, и поэтому имущество их плохо умещалось на тачке, требовалась телега, а телегу на своём горбу не протащишь. Кстати, именно на основе телеги ставился шатёр у руска рома и некоторых других цыган. То есть, для нормального цыганского быта были просто необходимы лошадь (конь) и телега, и они считались центром всего этого быта. Именно поэтому в цыганскую культуру то и другое вошло как символ семейной жизни. Однако, нахождение лошади и в цыганском быте, и в цыганской культуре этим не ограничивалось.
Прежде, чем углубиться в тему, давайте вы, дорогие читатели, вспомните, что знаете о связи между цыганами и лошадьми?
1) На лошадях цыгане кочевали.
2) Русские цыгане жили за счёт торговли и обмена лошадьми.
3) Цыгане воруют коней.
Это, в общем, и всё, что известно среднему русскому человеку. И отсюда мы будем плясать, как от печки 🙂
Про тему кочевья я написала выше, а как в цыганском быте и цыганской культуре выглядели остальные два пункта?
Итак, русские цыгане (так же, как ловари в Венгрии) жили по большей части за счёт торговли и обмена лошадьми. В связи с этой деятльностью, непременным атрибутом взрослого мужчины считался кнут — по своей социальной значимости (как атрибута), кнут можно сравнить с ножом на Кавказе. По своей практической значимости — тоже 🙂 Поскольку кнут был не только знаком лошадника и взрослого мужчины, но и оружием. Я уже упоминала в рассказе о цыганском мужчине, как меня позабавили правила игры по Бородино, где цыганский кнут указывался, как ненастоящее оружие, поскольку им, мол, только щёлкают. Ан нет, дорогие мои, в драке цыгане не щёлкали ни кнутом, ни клювом. В кнутовище, дорогие мои, был залит какой-нибудь тяжёлый металл, и в драке оно использовалась как банальная дубинка, очень удобная для утихомиривания горячих голов.
Кнуты делали сами цыгане, покупные не котировались. Своей первый кнут мальчик делал уже в раннем подростковом возрасте, готовясь перейти в разряд юношей (которым, в отличие от мальчиков, можно жениться и необходимо заниматься мужской работой), ведь юношу от мальчика отличают именно кнут и сапоги! Сам хлыст плёлся из кожаных ремешков, а кнутовище украшалось замысловатой геометрической резьбой.
Делали кнуты не только подростки, но и мужчины. Хороший кнут считался ценным подарком. Помимо красоты, в нём ещё ценилась удачливость. Считалось, что хороший барышник «заражает» удачливостью свой кнут, а кнут, в свою очередь, может «заразить» удачливостью другого барышника. Из этих соображений кнуты иногда выторговывали при мене, и часто — оставляли в наследство, и наследству такому радовались так же, как, например, горшку золотых монет, а почёту в нём видели гораздо больше.
Сапоги как атрибут юноши и мужчины, опять же, были значительно связаны с тем, что кони — мужская забота. Потому как у коней копыта, копыта твёрдые, кони тяжёлые, на босую ножку лошадка наступит — пиздец босой ножке, а сапоги некоторым образом от инвалидности предохраняют. Таким образом, лошади напрямую повлияли на мужской цыганский костюм.
Если вспомним русский фольклор, то обнаружим, что продажа цыгана лошади связана с обманом, надувательством (порой в самом прямом смысле слова, через соломинку). При этом, если мы посмотрим на литературу XIX века и на исторические факты, мы обнаружим, что цыгане были поставщиками лошадей для армии и что у них дворяне искали красивых горячих коней. Нет, в этом нет никакого противоречия.
Дело в том, что цыгане торговали как отменными, первостатейными конями, так и замаскированными задохликами. Концепции «специально продавать самое говнище» у цыган никакой не было, просто, как всякий российский купец, каждый товар, который был, он хотел продать с выгодой. А о выгоде покупателя, как тогда полагала купеческая общественность, должен забоиться сам покупатель. Вот и получалось, что для одних (заядлых лошадников) «цыганский конь» был символом лошадиного качества, а для других (менее искушённых) он же становился время от времени символом надувательства и паршивой лошадёнки.
Но зарабатывали цыгане лошадьми не только путём продажи и обмена. Как я уже писала, зимой руска рома становились на постой в деревню. В качестве основной валюты тут шли конский навоз и вспашка крестьянской земли по весне. Т.е. не только летом, но и зимой от лошади зависело наличие домашнего уюта у цыганской семьи.
Неудивительно, что наличие своего коня стало обязательным условием для того, чтобы парень мог жениться. Нет коня — нет дома, нет семьи.
Это жёсткое условие было одной из причин такого явления, как увод лошадей. Конечно, обычно коня парень заводил, просто заработав на него в ходе работы с семьёй, либо даже получив в подарок от старшего родственника (отца, крёстного, деда). Но семья могла быть и бедной, или парень мог быть сиротой, или вовсе старшее поколение могло артачиться, говоря, что молод он жениться (поскольку женитьба сына, особенно не-младшего, значило скорое его отделение, а значит, уход из семьи рабочих рук). В этом случае парни решались на увод. Уводился, как правило, барский конь, причём старались его найти подальше от нынешней стоянки табора; мальчишка поленивей или не рассчитывавший на богатую невесту мог увести и крестьянского, но это было, надо сказать, гораздо опасней, поскольку у крестьян был обычай забивать конокрада насмерть, невзирая на возраст. Таким образом, парень и добывал себе право жениться, и затыкал рот старшим родственникам, поскольку после такого громкого поступка говорить, что он недостаточно взрослый, уже не было никакой возможности.
Цыганский парень уводит коня. Иллюстрация Н.Бессонова к рассказу Г.Цветкова «Цыганская любовь»
Однако, любовь к девушке была не единственной причиной конокрадства в цыганской среде.
Увод лошадей был также способом показать молодеческую удаль, в основном, среди подростков и молодых мужчин. Сначала это, по-видимости, одобрялось цыганами, но со временем стало восприниматься взрослыми, как хулиганство, представляющее опасность для табора. Как ни странно, обычай уводить лошадь из озорства прошёл сквозь советское время и сохранился посейчас. Широко известна байка про двух весьма немолодых городских (!) цыган, которые, после пары рюмочек друг с другом, резко вспоминали о том, что они цыгане, и шли искать себе подвигов. Так, они умудрились упереть по разу коняшек не только из близлежащего колхоза и с конноспортивной базы, но даже у местной конной милиции. Стариков-разбойников каждый раз ловили вечером тог же дня… в одной и той же рощице, где они за шашлычком обмывали свой подвиг 🙂 Входя в ситуацию, пострадавшие забирали и лошадей, и заявления, а для милиции старички были чем-то вроде ходячего анекдота.